Манхэттен по Фрейду - Страница 93

К оглавлению

— Ты готова? — спросил он.

Крик вырвался из горла Фрейда.

Струя крови брызнула из правого запястья Грейс, после того как Герман, сделав быстрый жест, надрезал ей артерию.

Грейс молчала, пока ее кровь лилась в кубок. Выпитое ею содержимое колбы, видимо, оказывало обезболивающее действие.

Фрейд решился на отчаянный шаг.

— Юдифь! — крикнул он, обращаясь к Грейс.

Герман снова расхохотался:

— Аплодисменты доктору Фрейду. Он сам уничтожил фурию Юдифь. Должен признать, что от вашего психоанализа одна сплошная польза.

Фрейд понял: нейтрализовав Юдифь, он сломил сопротивление, позволявшее Грейс не подчиняться гипнозу полностью. Исчезновение ангела-хранителя из бессознательного Грейс позволило ее дяде снова запустить механизм, заложенный в нее в детстве.

Фрейд в отчаянии смотрел, как Герман наложил повязку на запястье Грейс и, обойдя алтарь, взял ее левую руку.

— Ваша мать Люсия чувствовала себя виноватой в смерти вашего отца, — проговорил Фрейд немеющими губами. — Она пыталась искупить вину, сделав ставку на своего более развитого сына, на Августа. Она ошиблась. — Герман на секунду застыл, Фрейд продолжал: — Ставить одного ребенка на первое место в ущерб другому — это преступление, жертвой которого вы стали. По вине матери у вас зародился комплекс неполноценности. Она пробудила в вас желание взять реванш.

— И?.. — Герман застыл на месте.

— Вы должны забыть о ее поведении. Вы не можете позволить ей разрушить вашу жизнь.

Герман усмехнулся, взял полный кубок и перелил его содержимое в хрустальный бокал. Без колебаний он поднес бокал ко рту и осушил его до дна.

Фрейд почувствовал спазмы в желудке. Лишь благодаря кокаину он выдержал это зрелище.

— Она умирает, и я вбираю в себя поток ее жизни, — произнес Герман монотонным голосом. — Я становлюсь Мужчиной и Женщиной, Королем и Королевой, Телом и Кровью.

Внезапно сознание Фрейда прояснилось, и он понял, что эта церемония являлась последней имитацией христианских ритуалов, которые Герман связывал с совершенными им убийствами. Присваивая жизнь Грейс, он инсценировал Воскресение. В безумной надежде получить бессмертие.

Капля крови скатилась с губ Германа. Ужасное зрелище поразило воображение Фрейда.

Если нельзя убедить, нужно провоцировать.

— Ваши смертельные ритуалы — лишь пародия на алхимию, — быстро сказал Фрейд.

— Вы просто не признаете алхимиков, — возразил Герман. Он показал свой кубок Фрейду. — Смерть для алхимиков ничего не значит. Священно лишь их дело. Самые грандиозные человеческие свершения требуют абсолютного презрения к смерти. Сколько рабов погибло, пока строили гробницы Хеопса и Хефрена? Сколько крестьян умерло, когда возводили Шартрский собор? — Кинжалом он сделал надрез на левой руке Грейс. — Лишь такой ценой можно получить деньги и власть… — Герман перевязал левое запястье Грейс и добавил: — На земле нет хороших и плохих, есть лишь людская пирамида, и чем больше твое могущество, тем ближе ты к ее вершине.

Грейс слабо пошевелилась.

Она жива.

— Ваш брат не убивал… — Фрейд попытался снова развязать веревку, стягивающую его руки. — Он вас любил. Он посвятил вас в алхимию… Он хотел сделать вас тринадцатым членом Клуба архитекторов.

— Но он не сумел настоять на этом. Он отказался от роли второго Соломона. Он должен был поручить мне возведение опор Храма! Потом он нашел мои рисунки, осудил мой выбор и хотел даже донести в полицию! Я был вынужден приказать Блэйку убить его. — Герман перелил кровь из второго кубка в хрустальный бокал и выпил ее одним глотком, с презрением глядя на Фрейда. — Август не знал, что толпе необходим вожак — чтобы они не погрязли в вульгарных удовольствиях. Им нужен человек потрясающей мощи, который подчинит себе их разум. Такая харизма может появиться лишь в результате трансмутации…

Герман склонился над Грейс.

— Ты убила моего ребенка, давно, — ледяным тоном произнес он. — На этот раз я смогу защитить свое творение. Во мне зародится существо, которое поведет вперед человечество! — С каждым сказанным словом его голос звучал все громче и размереннее. — Я уже чувствую себя более сильным, более молодым, могущественным!

Если кровь Грейс прольется еще раз, подумал Фрейд, она точно умрет.

— Вы принимаете себя за сверхчеловека, — сказал он. — Но забрать жизнь вы не можете!

Герман устремил на Фрейда угрожающий взгляд:

— Я убью вас, доктор. Вам недолго осталось.

— Вы убиваете только чужими руками. Вам не хватило смелости самому убить брата.

Глаза Корда налились бешенством.

— Я вам сейчас покажу, на что я способен!

— Вы оставляли ваши жертвы умирать медленной смертью, потому что вы боялись их, — продолжал отчетливо говорить Фрейд. — Их жизненная сила вас пугала.

— Их агония была частью ритуала! — провозгласил Герман.

— У вас не хватит храбрости убить меня, — заявил Фрейд.

— Я вас убью, как Авраам жертвенную овцу. Недрогнувшей рукой.

— Так убейте же меня, Хирам!

Безумная ярость охватила Фрейда, который уже не контролировал себя. Герман поставил на стол бокал, схватил кинжал и направил его острие на психоаналитика:

— Вы кощунствуете!

Тело Грейс сотрясла судорога, это отвлекло Германа. Фрейд воспользовался тем, что он отвернулся, и снова начал ослаблять веревки. Они наконец поддались, и освободившийся Фрейд от неожиданности упал на пол.

— Идиот! — закричал Герман.