Манхэттен по Фрейду - Страница 63

К оглавлению

— Потому что был загипнотизирован. Это единственное объяснение его странного поведения.

— Кто может быть гипнотизером? — спросил Кан. — Врач?

— Гипнозом может овладеть и любитель, — ответил Юнг. — Проницательный читатель Франца Мессмера, например.

— Только этого не хватало. — Кан строго посмотрел на Фрейда: — Кстати, что вы делали в строящемся небоскребе?

— Грейс призналась, что ей позвонил Джон Менсон и попросил прийти. Я испугался за нее и пошел на встречу вместо нее.

Кан щелкнул пальцами:

— Так я и думал: Грейс и Менсон были сообщниками. Она помогла ему убежать, а потом и сама скрылась.

— Возможно, ею вновь овладела Юдифь, — серьезно сказал Фрейд.

— Чего я не понимаю, — продолжал Кан, — так это почему ее волновала судьба отцовского секретаря.

Фрейд, испытывая глубокое замешательство, посмотрел на инспектора:

— Я забыл кое о чем упомянуть…

В нескольких словах он рассказал Кану о родстве Менсона и Грейс, а также о том, как Грейс узнала об этом родстве.

— Мне очень жаль, — добавил Фрейд. — Соблюдение врачебной тайны мне самому кажется здесь несколько неуместным.

— Вы серьезно навредили нашему делу, — рассердился Кан. — Если бы вы сообщили мне, что Грейс — сестра Менсона, я не позволил бы им видеться наедине.

— Я говорил, что не нужно этого делать!..

— Возможно, Менсон до сих пор был бы жив, — прервал его инспектор. — Ренцо не попал бы в больницу. И мы не потеряли бы след Грейс.

— Если бы вы не пытались арестовать мою пациентку, не посоветовавшись со мной, она бы не убежала, — возразил Фрейд, начиная злиться. — Что же касается Менсона, вы не обязаны были в него стрелять.

— Он убил бы вас!

— Я уже почти справился с ним!

Юнг никогда не видел Фрейда таким взволнованным и решил, что коллега нервничает из-за того, что никогда прежде не испытывал таких угрызений совести. Юнг поднял руку, чтобы привлечь внимание обоих мужчин:

— Напоминаю, что Уильям Мур, живой или мертвый, быть может, находится здесь, в небоскребе.

Кан холодно посмотрел на психоаналитиков:

— С вами я разберусь потом. — И удалился.

Юнг попытался убедить Фрейда вернуться в отель:

— Вы пережили шок. Вам нужно отдохнуть.

— Сейчас не время.

— В жизни любого героя наступает момент, когда он должен остановиться и перевязать раны… — Юнг был настойчив. — Даже воин Гильгамеш был вынужден научиться давать «отдых своему сердцу».

Он увлек Фрейда за собой.

Почему Менсон назначил Грейс свидание именно здесь? — думал Фрейд, машинально следуя за Юнгом.

Он поднял глаза к недостроенному этажу небоскреба, с которого едва не упал, и все понял.

Ему было приказано сначала убить ее.

Бледный свет луны омывал огромный каркас строящегося небоскреба. Кан приказал десяти полицейским осмотреть стройку, взяв себе в помощники десять рабочих. Нужно было найти Уильяма Мура.

При свете керосиновых ламп они обыскали каждый уголок. К трем часам ночи они еще ничего не нашли. Пока подчиненные пили горячий кофе, чтобы согреться, Кан продолжал обследовать холл — величественное пространство, задуманное архитектором как медленное начало торжественной симфонии из камня, которой должен стать Вулворт-билдинг.

Внимание Кана привлек провод. Он тянулся по полу вдоль стены, затем исчезал в полу рядом с мраморной плитой. Кан позвал начальника стройки, который лишь развел руками. Провод оказался телефонным кабелем. А телефонную сеть собирались проводить только по окончании стройки.

Кан пошел вдоль видимой части кабеля и обнаружил, что тот, в нескольких сотнях метров от здания, подсоединен к телефонному столбу на Бродвее.

Вызвав возмущение начальника стройки, инспектор заявил, что плиту нужно немедленно поднять. Мрамор стоил дорого, на этой плите по окончании строительства холла планировали установить бюст Франка Вулворта. Кан предложил начальнику пожаловаться в департамент полиции. Он был готов, если понадобится, копать до стальных кессонов, находящихся в глубине твердых скальных пород.

После неимоверных усилий всех членов команды плиту удалось сдвинуть с места. Внизу обнаружился деревянный ящик длиной шесть футов и шириной три. Его подняли наверх при помощи веревок. Кан отослал рабочих прочь и только после этого велел полицейским вскрыть ящик.

Инспектор уже знал, что они там найдут. Поэтому без удивления узнал последнюю жертву «алхимика» — Уильяма Артура Мура, сорока трех лет, почтенного члена Клуба архитекторов.

Удивление пришло потом, когда Кан понял, что телефонный аппарат стоит рядом с головой Мура. И когда инспектор обнаружил, что Мур еще дышит. Кан склонился над судовладельцем и увидел, что губы его слабо шевелятся.

— Кто? — спросил полицейский. — Кто вас похоронил здесь?

Реакция Мура была едва уловимой. Казалось, у него нет больше сил даже на то, чтобы открывать рот.

Но он все-таки прошептал, так тихо, что услышать его смог лишь Кан, склонившийся к его лицу:

— Август Корда.

Потом Мур закрыл глаза. Его лицо посинело.

— Шеф, — сказал один из полицейских, — его надо отвезти в больницу.

Кан рассеянно кивнул. Он почти ничего не почувствовал, когда заметил на дне гроба медную гравюру, изображавшую мучения жертвы.

Признание Мура перевернуло ход расследования преступления с той же силой, с какой три года назад землетрясение разрушило Сан-Франциско.

В больнице Мура осмотрел русский врач, специалист, имеющий опыт оказания помощи людям, пострадавшим от голода. Он сказал: чтобы не убить Мура, в его организме нужно постепенно восполнять объем жидкости. И поэтому допросить его Кан сможет лишь спустя много дней. Еще несколько часов, добавил доктор, — и пациент умер бы от жажды или асфиксии.