Манхэттен по Фрейду - Страница 37

— Я невиновен, — сказал Джон Фрейду и Юнгу после того, как обменялся с ними приветствиями. — Я — жертва ошибки правосудия.

Фрейд указал на пурпурное пятно на скуле Менсона:

— Кто вас ударил?

— Инспектор Кан, — ответил Менсон.

— За что?

— Я сказал ему, что он сукин сын, и этого оказалось достаточно, чтобы он на меня набросился. Что вы хотите узнать?

— Мы хотим, чтобы вы прошли тест, — сказал Юнг.

— Тест?

— Это не сложно. Я буду называть слова, всего около сотни, а вы должны как можно быстрее говорить в ответ первое, что придет вам в голову.

— Если вы невиновны, — заметил Фрейд, — тест даст этому психологическое подтверждение.

— Вы в своем уме? Да меня так еще вернее засудят!

— В вашей стране этот тест не имеет никакого юридического значения, — объяснил Юнг. — И если он докажет вашу невиновность, то это будет доказательством только для нас.

Фрейд добавил:

— Жизнь научила меня тому, что иногда людей приходится убеждать одного за другим, так же, как пахарь проводит борозды, — но выросшую на них правду увидят все.

Менсон удивленно посмотрел на него. Психиатр говорил как раз о той единственной надежде, которая у него оставалась.

— Что я должен делать?

Юнг объяснил, что будет называть слова и фиксировать его реакцию. Но он скрыл, что намерен добавить в стандартный список слова, намекающие на убийство Корда, например «шпага», и другие, которые могут пробудить в нем чувство вины, например «грех» и «мщение».

— Ну начинайте же, — нетерпеливо сказал Менсон.

— Одну секунду.

Юнг достал хронометр, который дал им Кан, и положил на стол, чтобы следить за временем, которое понадобится Менсону на ответ. Молчание, длящееся более восьми секунд, выдает особое волнение испытуемого. Ответы с задержкой составляют одну цепочку и позволяют определить границы области, вызывающей эмоциональную перегрузку.

— «Голова», — начал Юнг.

— Нога, — ответил Менсон.

Юнг щелкнул хронометром: шесть десятых секунды.

— «Зеленое».

— Халат.

— «Оружие».

— Революция.

— «Преступление».

— Правосудие.

— «Шпага».

— Дуэль.

Семь десятых секунды. Юнг назвал уже несколько десятков слов, и вдруг услышал неожиданный ответ.

— «Рождение».

— Ничего не приходит в голову, — произнес Менсон дрожащим голосом.

— «Сестра».

— Зачем тут это слово?

Оба раза молодой человек медлил более двух секунд.

А еще через некоторое время Юнг опять получил неожиданный ответ.

— «Грех».

Три секунды.

— Что вы хотите этим сказать? — спросил наконец Менсон. — Что это значит?

Фрейд констатировал истерическое отношение к религии. Некоторые слова явно вызывали у секретаря бурю эмоций, вынуждая давать более развернутый ответ.

— «Отец».

— Отец? — переспросил Менсон. — Э-э… Никто.

Юнг назвал еще несколько слов и предложил сделать перерыв. Он отвел Фрейда в сторону и прошептал по-немецки:

— На первый взгляд он не выказывает никаких характерных эмоций при словах, напоминающих об обстоятельствах убийства или о самом убийстве.

— При этом его ответы выявляют анормальный семейный комплекс, — заметил Фрейд. — Реагируя на такие понятия, как «рождение», «сестра» или «отец», он говорит дольше, чем нужно по условиям опыта, предлагает несколько вариантов или повторяет слово, которое услышал. Эта тема для него личная и тяжелая…

— Чтобы уточнить диагноз, перехожу ко второй части теста, — сказал Юнг.

Фрейд посмотрел на часы:

— Нет, постойте. У нас не хватит времени на дополнительные вопросы.

— Что вы предлагаете?

Фрейд повернулся к Менсону:

— Оставим пока тест и перейдем к более личным вопросам, которые в основном касаются Грейс Корда.

Менсон стиснул стакан с водой, который ему принесли. Он хотел поставить его на стол, чуть не опрокинул и пробормотал что-то вроде «Втройне идиот…».

Фрейд внимательно посмотрел на его исказившееся лицо:

— Отвечайте коротко, но четко: что случилось в тот день, когда вы последний раз видели Грейс?

— Меня позвал господин Корда, — сказал Менсон. — Грейс была с ним. Господин Корда сказал дочери, что он в опасности. Попросил сообщать ему о любом подозрительном происшествии.

— Как отреагировала мисс Корда?

— Она сказала… что попробует ему помочь. Господин Корда не захотел вдаваться в подробности. Потом я оставил их одних.

Фрейд стал искать новый подход. Он заметил толстую книгу, стоявшую на единственной полке в камере. Он взял ее в руки и посмотрел на обложку. Это была Библия.

— Это ваша книга?

— Мне разрешили взять ее с собой, — ответил Менсон. — Она досталась мне от отца. Единственное, что осталось после него.

— Вы позволите взглянуть?

Менсон кивнул. Фрейд полистал Библию, открыл титульный лист и снова заговорил:

— Из ваших ответов ясно, что вы политически ангажированны. В один ассоциативный ряд вы поместили преступление и правосудие, упомянули о революции.

— Я — социалист, — сказал Менсон. — Как Христос.

— Зачем тогда наниматься личным секретарем к богатейшему предпринимателю?

— Мне нужно зарабатывать на жизнь. У меня есть мать.

— А каких политических взглядов придерживался Август Корда?

— Он говорил, что стоит над политикой.

— Не то что вы.

— Социалисты спасут Америку. Один мой друг, русский, четыре года назад участвовал в восстании в Санкт-Петербурге. Он убедил меня, что мы можем одержать победу.