Манхэттен по Фрейду - Страница 29

Фрейд заметил, что название небоскреба — Singer — означает «певец». Пение птицы во сне Грейс…

— Продолжайте.

— Не знаю, что еще вам сказать. Ничего в голову не приходит.

Фрейд понял, что сознание Грейс сопротивляется, а это означало, что они приблизились к чему-то очень важному для определения природы ее невроза.

— Не могло ли что-нибудь из событий вчерашнего дня напомнить вам о каком-то событии с участием вашего отца? Сон часто продолжает работу подсознания, начатую днем.

Лицо Грейс омрачилось.

— Вчера утром, в церкви… Я коснулась руки отца и вспомнила тот день в «Зингере». Мы вышли на балкон на последнем этаже. Отец взял меня за руку, чтобы у меня не закружилась голова и я смогла спокойно полюбоваться видом.

Фрейд расплетал нити, из которого был соткан сон Грейс. Появление отца на балконе выдавало ее желание вернуть пережитый ими момент близости в башне «Зингер». Несомненно налицо эдипов комплекс: Грейс желала союза с отцом. Клетка — полый, открытый, несмотря на прутья, предмет — символ женской сексуальности. Грейс держала ее в руках, как щит. Птица символизировала мужское начало. Смешение обоих знаков говорит о противоречии, которое необходимо выяснить.

— В этом сне ваша мать уже умерла?

— Да. Только отец может прийти, чтобы спасти меня. То, что он не смог спасти меня, поразило меня гораздо больше, чем падение в огонь.

Гипотезы множились. Вода, являясь источником жизни, символизирует мать. История о рытье земли до грунтовых вод могла напомнить Грейс о смерти матери. Мысль об отравленной воде выдавала отрицательное отношение к материнскому присутствию в эдиповом конфликте. Ясно, что это присутствие мешало Грейс «объединиться» с отцом так, как она хотела.

Во сне отец приходил ей на помощь, но она прыгала в пустоту. Прыжок сам по себе является фантазмом о родах. Возможно, послание подсознания говорило о том, что она подавляла в себе запретное влечение к отцу, чтобы ребенок не стал плодом инцеста. Однако все это были только наброски, гипотезы, их нужно было подкрепить доказательствами, перекроить, найти новые знаки.

— Вам было страшно, когда вы падали? — задал Фрейд очередной вопрос.

— Не очень. Я крепко сжимала в руках Юдифь, и страх проходил.

— Юдифь — это?..

— Моя кукла. Я до сих пор с ней не расстаюсь. А вот клетки с птицей у меня никогда не было. Однажды я попросила купить мне птичку, но отец запретил держать животных в неволе. Он сказал, что когда я вырасту, то смогу делать со своими деньгами все, что захочу, но пока должна слушаться его. Я тогда обиделась. Но ведь это воспоминание не имеет никакого отношения к моему сну?

— Напротив. Деньги — это сексуальный символ. Предложение делать с вашими деньгами все, что вы захотите, отсылает вас к периоду взрослой сексуальности. Очень важно то, что такая возможность вас напугала.

— Еще один символ, — произнесла Грейс с тревогой. — Почему их столько во снах?

— Для эффективности. У сознания очень мало времени, чтобы воспроизвести во сне сложные представления. Символ — очень мощный заменитель, передающий в виде образов целый ряд идей. Сон — это сплав разрозненных элементов, насыщенное смыслами произведение, похожее на детскую сказку… — Фрейд понял, что заговорил профессорским тоном, и улыбнулся: — Кажется, я только что прорепетировал свою лекцию.

— Вы гордитесь вашими открытиями, — заметила Грейс.

— Это правда. В тот день, когда в Вене, в кафе «Бельвю», я написал первую интерпретацию сна, то подумал, что когда-нибудь там будет висеть табличка с надписью: «В этом доме 24 июля 1895 года доктор Фрейд открыл тайну снов».

— Теперь это уже не тайна…

— И замечательно. Очень трудно подвергать анализу сон без помощи того, кто его видел. Анализ — это то, что делают вдвоем. Кстати, расскажите мне ваш второй сон.

— Какой сон?

— Тот, который стал вас беспокоить совсем недавно.

— Я не помню никакого другого сна…

— Вы сказали, что вас терзали кошмары. Потом упомянули о сне, который мучил вас сначала. Может быть, теперь, понимая, как далеко может увести нас техника психоанализа, вы согласитесь рассказать и о втором сне? Почему он так вас пугает?

Пальцы левой руки Грейс теребили бахрому кушетки.

Тот, чьи губы сомкнуты…

— Сны, увиденные в одну и ту же ночь, вызваны одной и той же мыслью, — объяснил Фрейд. — Интерпретация второго сна поможет нам понять первый.

— У меня болит голова, — сказала Грейс.

Ее сопротивление искало подкрепления, рыло траншеи, возводило баррикады. Молодая женщина посмотрела на Фрейда и, не найдя спасительного выхода в его бесстрастных глазах, вновь опустила голову на кушетку и сомкнула веки, словно пытаясь сосредоточиться.

— Мадемуазель Корда?

Дыхание молодой женщины стало более глубоким и отрывистым, и Фрейд понял: тень вернулась.

Грейс не шевелилась, Фрейд решил проверить свою догадку. Он взял со стола стакан воды, протянул его молодой женщине:

— Грейс, вам, наверное, теперь хочется пить…

— Я не Грейс, зарубите себе это на носу! — произнес низкий голос, который Фрейд и ожидал услышать.

Молодая женщина широко открыла глаза и села, испытующе глядя на Фрейда.

— Я не знаю, как вас называть, — сказал Фрейд.

— Зовите меня Юдифь.

Она вложила в эти слова такую силу, словно это было заклинание.

— Юдифь? Так зовут куклу Грейс.

— Скоро вы поймете, что я вовсе не похожа на куклу.

Она взяла стакан и выпила воду быстрыми глотками. Фрейд заметил, что она была левшой, а Грейс брала предметы правой рукой.